Разговоры о «Титанике»: Интервью с Парксом Стивенсоном
Апрель 2020 года
Онлайн-встреча исследователя Паркса Стивенсона с участниками Историко-Исследовательского Сообщества Титаника
Беседовал Максим Полищук
Максим Полищук: Дорогие друзья, добрый вечер, меня зовут Максим Полищук, и я являюсь председателем Историко-Исследовательского Сообщества Титаника. Нашим гостем сегодня является Паркс Стивенсон – человек, который не нуждается в представлении. Добрый вечер, г-н Стивенсон.
Паркс Стивенсон: Добрый вечер!
— Итак, Паркс Стивенсон, военно-морской инженер, историк, исследователь. Он погружался к «Титанику» уже 4 раза, если не ошибаюсь, и важнее всего, он – единственный эксперт, который регулярно погружается к «Титанику» с 2005 года. Мой первый вопрос, о котором мы уже говорили до эфира. Вы выпустились из академии ВМФ США в 1979 году в самый разгар Холодной войны. Что вы почувствовали, когда вас впервые пригласили на борт русского судна, в состав русской команды? Когда вас пригласили в русскую экспедицию? Были ли у вас какие-либо сомнения или какие-то смешанные чувства?
— Наши политики могут иметь разногласия, но лично я люблю открывать новые для себя места. Когда я служил в ВМФ США, я всегда восхищался своими оппонентами – советским моряками. Когда у меня появилась возможность встретить своих советских коллег, то мы относились друг к другу словно братья. Мы отнеслись с большим уважением друг к другу и проявили искренний интерес друг к другу.
Американский и советский офицеры ВМФ (с) Parks Stephenson
Я был на борту советских кораблей, которые посетили нас в 1991 году, и я сам был рад возможности подняться на борт «Келдыша» — судна, которое я видел и раньше, будучи офицером ВМФ. Я знал, что в рулевой рубке «Келдыша» были устройства по сбору сигналов для КГБ, и мне было очень интересно там лично оказаться. Конечно, когда ты возвращался из погружения, когда все садились за одним столом, и когда на этом столе появлялась водка, то атмосфера становилась абсолютно дружеской. Мы были настоящими друзьями.
Паркс Стивенсон и аппарат «Мир» на борту «Академика Келдыша» в 2005 году. (с) Parks Stephenson
— Как я понимаю, у вас немало впечатлений от работы с русской командой, с командой «Миров», с Анатолием Сагалевичем? Какими они были во время участия в экспедициях 2001 и 2005 годов?
— Впечатлений от работы в команде с русскими?
— Да, в русской команде, ведь это совсем другая ментальность, совсем другая страна, возможно, разные цели.
Офицерские каюты на шлюпочной палубе. Вдалеке на крыше виднеются остатки основания первой трубы. Погружения Паркса Стивенсона 2005 года на борту «Миров» (с) Parks Stephenson
— Не думаю, что у нас были разные цели. У нас были одинаковые интересы, одинаковая мотивация. Без сомнений, русские – ведущие мировые специалисты по проведению глубоководных исследований. Даже в 2019 году, когда я оказался на борту аппарата «Лимитирующий Фактор» с Виктором Весково, я узнал, что этот ГОА, построенный компанией “Triton”, мог быть испытан тем давлением, на которое он был рассчитан, только в российской лаборатории. Русские – единственные, кто могут проводить подобного рода тесты на экстремальное давление. Я отношусь с огромным уважением к возможностям русских проникать в глубины океана, всегда так относился. На военно-морском флоте я служил на борту подводных лодок и должен был разбираться в советских подлодках. Мы с большим уважением относились к возможностям друг друга. Это если говорить о технической стороне.
Пилот аппарата «Мир» Виктор Нищета и Паркс Стивенсон во время погружения к «Титанику» в 2005 году. (с) Parks Stephenson
Если же говорить о человеческом отношении, то русские очень теплые, щедрые и открытые люди – но только когда ты относишься к ним с уважением. Тогда они в ответ тоже уважают тебя. Конечно, на борту были американцы, которые не отличались порядочным поведением, но с ними и я предпочитал не общаться. Главное, чем были пронизаны экспедиции – уважение друг к другу и понимание, что мы все здесь собрались ради одних целей. Твоя национальность здесь уже не важна.
— В первой экспедиции на борту «Келдыша» вы участвовали в 2001 году?
— Не совсем. К команде Кэмерона я присоединился уже лишь после экспедиции 2001 года. На борту «Келдыша» я был только в 2005 году.
Спуск с «Келдыша» аппарата «Мир» на воду для погружения на «Титаник». (с) Parks Stephenson
— Значит, в 2005. Получается, в этом году будет 15-я годовщина с начала вашего участия в экспедициях к «Титанику»? Это большой отрезок времени. Как он повлиял на вашу жизнь? Изменил он ее?
— Изначально я заинтересовался «Титаником», когда был совсем ребенком. Помню, я посмотрел фильм «Титаник» 1953 года, и именно он изменил мою жизнь, он зажег мой интерес к этой теме.
Когда я уже был подростком и стал настоящим «титанистом», то я писал письма другим «титанистам» — так мы поддерживали связь друг с другом в те дни. Это не были большие обсуждения, ты был ограничен стандартным размером письма и сроками их доставки. После этого я ушел в ВМФ и не занимался «Титаником» почти 20 лет. В запас я вышел в 1995 году. К тому времени уже появился интернет, затем на экраны вышел фильм «Титаник» Джеймса Кэмерона, и я вдруг смог общаться с «титанистами» по всему миру. Тогда и произошел один из поворотных моментов моей «титанической» жизни. После этого уже были погружения к «Титанику».
На месте крушения «Титаника» я был 4 раза, к нему самому я погружался только два раза — первый в 2005 и второй в 2019. В экспедиции 2010 я также принимал участие, но тогда не было обитаемых погружений к «Титанику», погружались только телеуправляемые роботы. Когда начало развиваться общение по интернету, я познакомился с такими людьми, как Билл Содер, который познакомил меня с Кеном Маршаллом.
Эксперты круглого стола «Заключительного слова»: Джефф Стеттлер, Паркс Стивенсон, Джеймс Кэмерон, Дон Линч, Кен Маршалл, Брайан Томас, Билл Содер, Дэвид Галло, Поль Анри-Наржоле (с) National Geographic
Он увидел результаты моих исследований радиорубки Маркони и, в свою очередь, познакомил меня с Джеймсом Кэмероном, который как раз должен был отправиться в экспедицию 2001 года. Кэмерон взял результаты моих работ с собой. Когда он смог проникнуть внутрь радиорубки, он сразу понял, что именно он наблюдает благодаря мои наработкам. После этого Кэмерон и пригласил меня в свою команду.
Радиорубка «Титаника», реконструкция. (с) Parks Stephenson
Я познакомился с Кэмероном благодаря радиорубке, но лишь во время участия в экспедициях я заинтересовался уже всеми обломками «Титаника». Стоит понимать, что обломки — последний живой свидетель катастрофы «Титаника». Именно его истории я бы хотел услышать, погружаясь к нему или наблюдая, как он меняется с течением времени. Я хочу использовать все возможности узнать что-то новое, изучая обломки. Вот так моя «титаническая» жизнь и развивалась. Она началась с общего интереса к катастрофе, и так как я немало времени посвятил его обломкам, то они являются мои главным предметом изучения в данный момент.
— В прошлом году в августе Виктор Весково пригласил вас поучаствовать в экспедиции. Какая была ваша реакция на такой звонок?
— Звонок стал сюрпризом, я с удовольствием был готов опять погрузиться к «Титанику» и увидеть, как он изменился за прошедшие годы. Наблюдая за изменениями между 2005 и 2010 годами, мы увидели немало изменений и обрушений. Проецируя такую скорость разрушений на срок с 2010 по 2019, мы также ожидали увидеть множественные разрушения. Прошло целых 9 лет с того момента, как кто-либо видел «Титаник». Я ожидал самого плохого. Я ожидал, что шлюпочная палуба совсем перестанет существовать, радиорубка полностью исчезнет – ожидал масштабные обрушения во всех частях судна. И когда Виктор предоставил такую возможность…
Паркс Стивенсон и Виктор Весково перед погружением на «Титаник» в 2019 году. (с) Parks Stephenson
Виктор ведь не «титанист». Его целью были погружения в самые глубокие точки мирового океана. Для него погружение к «Титанику» — это погружения на «мелководье». Забавно, что они рассматривали погружение к «Титанику» как неглубокое. Погружение к нему должно было стать «тест-драйвом» для его будущих глубоководных экспедиций. «Лимитирующий Фактор», по сравнению с «Мирами», не настолько приспособлен к глубоководному изучению обломков, но он мог погружаться на такую глубину и мог быть платформой для размещения на ней глубоководной камеры. Я был очень рад, когда Виктор мне позвонил.
ГОА «Тритон» с помощью 12-тонной подъемной рамы поднимают на борт судна-носителя DSSV Pressure Drop. (с) Reeve Jolliffe
Интересна и разница в подходах Джима Кэмерона и Виктора Весково. Кэмерон интересуется «Титаником» искренне и основательно, он уже и сам стал экспертом в этой теме. Его главной задачей было собрать как можно больше информации с места крушения. Виктор не эксперт в истории «Титаника», но он уважает желание энтузиастов узнать как можно больше о «Титанике», и это было одной из причин, по которой он выбрал «Титаник» для «тестовых» погружений. Здесь он мог испытать свой аппарат, а также сказать, что он погружался к «Титанику». С ним была и его команда, которая доказала свою способность профессионально собрать информацию с места крушения и сделать ее доступной для всех заинтересованных в теме. Единственное разочарование во время этого погружения – окружающие условия у обломков, они были очень сложными.
— К слову о Викторе. Ему понравился фильм «Титаник» Кэмерона во время погружения?
— (смеется) Он смотрел фильм, когда мы уже поднимались наверх. Ему понравилось смотреть «Титаник» находясь на «Титанике». Я даже заснял видео, на котором Виктор, находясь в аппарате, поет песню Селин Дион, но не думаю, что мне стоит делиться этим с миром (смеется). Когда-нибудь использую для шантажа…
Виктор Весково смотрит «Титаник», поднимаясь с «Титаника» (с) Parks Stephenson
— Говоря о собранной информации, вы сказали, что вся она должны быть доступна для изучения всем. Но, как известно, этот материал так и не стал доступен для исследователей «Титаника». Есть ли шанс, что в будущем материал все-таки будет в свободном доступе?
— Давайте я подробно расскажу о судьбе всех собранных фото и видео со дна. Джеймс Кэмерон лично заинтересован в распространении тех материалов, которые он заснял во время погружений. Большую часть этих материалов он уже разместил на сайте платформы CyArk.
Материал, собранный RMST и институтом Вудс-Хола, считается интеллектуальной собственностью. В данный момент они до сих пор работают над вопросом, как именно можно делиться данным материалом. Кэмерон общался с ними по этому вопросу, мы несколько раз встречались с их директорами за прошедшие годы. Речь шла о том, чтобы создать единый архив фото и видео материалов от Кэмерона и от RMST и сделать его доступным для всех. Однако пока что данный вопрос уладить не удалось, так как в RMST регулярно сменялось руководство, и каждый раз, когда план действий уже был готов, приходили новые люди, поэтому реализовать его не удавалось. Тем не менее, переговоры между Джеймсом Кэмероном и RMST до сих пор продолжаются.
Если говорить о материалах 2019 года, то Виктор Весково не имеет прав на собранные данные. Компания Atlantic Productions, базирующаяся в Лондоне, проспонсировала данные погружения. Одним из условия спонсирования стало получения прав на съемки, которые будут сделаны с помощью их камер – именно их камеры были установлены снаружи аппарата. В то же время, Atlantic Productions согласились опубликовать сделанные кадры. В данном вопросе проблема не в Викторе: была бы его воля, он опубликовал бы все снятые материалы. Думаю, что Виктор вряд ли будет снова погружаться к «Титанику», но он продолжит исследовать обломки других судов, и в будущем он будет заключать договора на совместное владение заснятыми материалами. Он хочет также иметь право голоса в том, что касается доступа к материалам, так как он верит, что все, что он найдет, имеет право увидеть весь мир.
— Думаю, пора нам наконец «Вернуться на Титаник». В августе 2019 года впервые за 14 лет вы увидели, как нос «Титаника» выплывает из темноты. Что вы почувствовали, когда увидели эту картину, и отличались ли впечатления от первого раза, когда вы погружались в 2005 году?
— В 2005 году я никогда не видел собственно нос «Титаника», самую переднюю его часть. В 2019 году мне удалось впервые увидеть этот уже ставший знаменитый вид носовой оконечности.
Вид из иллюминатора на нос «Титаника» в 2019 году. (с) Parks Stephenson
Условия для погружения в 2019 не были самыми благоприятными. Течения были сильными, множество взвешенных частиц опускались из Гольфстрима и Лабрадорского течения, и ты оказывался словно в снежной буре с падающими наискось частицами. Видимость была плохой. Источник света был лишь на самом аппарате – это отличается от работы на «Мирах», когда один аппарат освещает, а другой снимает. Свет был только у нас, освещавший насколько мог. Перед тем, как нам удалось приблизиться к носу, течением нас снесло на 500 метров на восток. В течение часа мы боролись с течением, чтобы добраться до носа. Ты смотришь на сонар, изображение становится все больше и больше, но ты все еще ничего не видишь в иллюминаторе. «Титаник» уже занимает весь экран сонара, но ты до сих пор ничего не видишь! Смотришь в иллюминатор: «Ну где же он, он уже должен появиться!» И вдруг прямо перед своим носом ты видишь заклепку! Ты смотришь вверх – и видишь стену из стали с заклепками, уходящую ввысь. Тогда ты всплываешь повыше и уже видишь леера и другие знакомые обломки. То есть, вот настолько близко нужно было подойти к «Титанику», чтобы разглядеть его!
Кадр из документального фильма «Возвращение на Титаник», 2019 год. (с) Atlantic Productions. Правый борт, носовая часть.
— Невероятно! Практически как первая встреча Роберта Балларда во время первого погружения в 1986 году, когда он практически столкнулся с этой стеной?
— Да, очень похоже, и я его очень понимаю.
— В одном из ваших комментариев вы говорите, что «Титаник сегодня – «это уже не памятник человеческой гордости, а обещание новой жизни». Это, по вашим словам, стало главным сюрпризом экспедиции. «Титаник» возвращается обратно в природу?
— Да, так и есть. Это не значит, что уже скоро «Титаника» не станет – он будет на дне еще долгие годы после того, как нас самих не станет. Однако сегодня он действительно стал домом для большого количества живых существ: рыб, крабов, водорослей, бактерий. Они основательно поселились на «Титанике». В прошлых экспедициях мы видели много жизни вокруг обломков.
Растительность на обломках кормы. Кадр из документального фильма «Возвращение на Титаник», 2019 год. (с) Atlantic Productions
Но что стало для меню сюрпризом в этом году… В этой экспедиции было два сюрприза. Первый – состояние «Титаника» оказалось лучше, чем я ожидал. За исключением некоторых областей, он выглядел практически так же, как и в 2010 году. Второй сюрприз – куда бы ты ни смотрел, везде была жизнь. Везде что-то двигалось, росло, во всех частях обломков жизнь расцвела. Что касается первого сюрприза, то продюсеры были расстроены, как мне кажется. До экспедиции предполагалось, что мы увидим множество разрушений, и эта перспектива их очень привлекала. Когда мы засняли обломки, разрушения были не такими драматичными, как они надеялись. Продюсеры ведь любят драму, любят сенсационализм. Я был рад, что «Титаник» находится в таком состоянии, но не думаю, что этому были рады люди с ТВ.
— Главный сюрприз экспедиции — состояние «Титаника» оказалось намного лучше, чем ожидалось.
— Да, за исключением отдельных районов, которые я недавно перечислял у себя на странице. Нам действительно удалось увидеть все части «Титаника»: нос, корму и большую часть поля обломков. Не все, но бОльшую часть. Могу сказать, что «Титаник» сейчас в неплохом состоянии.
— Если говорить об изменениях, произошедших с 2010 года, самое заметное – обрушение крыши офицерских кают над ванной капитана. Какие еще самые заметные изменения вы бы могли перечислить? Какие обрушения были самыми заметными?
Паркс Стивенсон осматривает район обрушения крыши офицерских кают, виднеются остатки ванной капитана. Кадр из документального фильма «Возвращение на Титаник», 2019 год. (с) Atlantic Productions
— Когда речь идет о разрушениях, обычно говорят о роли бактерий, поедающих сталь. Однако о чем практически не говорят – это о влиянии глубинных течений, постоянно воздействующих на обломки и постепенно стачивающих сталь. В 2005 году мы сидели в «Мире» на крыше офицерских кают. Из иллюминатора можно было наблюдать часть крыши вестибюля первого класса. Ее покрытие было металлическим, и течения настолько истончили металл, что эта часть крыши буквально колыхалась под воздействием потоков воды. Стоит понимать, что хотя мы не заметили больших изменений между 2010 и 2019 годами, процесс эрозии продолжается, и в будущем она неизбежно станет виновницей главных изменений в надстройке и верхних палуб «Титаника». Обрушение крыши над покоями капитана и каютой Боксхолла является ярким примером этих процессов. Крыша рушится, потому как она истончилась до толщины бумажного листа.
Остатки покоев капитана Смита. Кадр из документального фильма «Возвращение на Титаник», 2019 год. (с) Atlantic Productions
Говоря о конкретных обрушения, то первое в списке – это передняя мачта. Она превратилась в обломки. Она окончательно отделилась от основания, ее остатки покоятся на колодезной палубе и на передней части надстройки.
Мачта, покоящаяся на колодезной палубе. Кадр из документального фильма «Возвращение на Титаник», 2019 год. (с) Atlantic Productions
В крыше гостиной первого класса в районе разлома появилось множество новых дыр. На самом деле, это даже хорошо для нас, так как открываются новые возможности проникнуть в те места, куда мы ранее попасть не могли. Думаю, что мы уже можем полностью обследовать комнату для чтения и письма первого класса, не только район до декоративной арки. Возможно, мы сможем проникнуть даже в самую гостиную и посмотреть, что внутри. Конечно, там мало что сохранилось, но хотелось бы увидеть то, что получится.
Дыры в крыше гостиной первого класса. Кадр из документального фильма «Возвращение на Титаник», 2019 год. (с) Atlantic Productions
Корма… Я не увидел больших изменений кормовой части, но она всегда представляла и представляет из себя хаос. Одна из областей, которые увидеть не удалось – это грузовой кран по правому борту на корме, ранее свисавший с борта. Не знаю, упал ли он – увидеть его не удалось. Это один из тех вопросов, на которые я не получил ответа.
Кадр из документального фильма «Возвращение на Титаник», 2019 год. (с) Atlantic Productions
В поле обломков есть так называемая «Башня обломков», состоящая из трех палуб вокруг воздуховода…
— Которая под третьей трубой?
— Нет-нет, не вокруг третьей трубы, вокруг воздуховода из машинного отделения. Так вот, на ней обрушилась самая верхняя палуба. Ранее на ней были артефакты, которые теперь утрачены. Гимнастический зал первого класса рушился вот уже много лет. Его разрушение отныне практически подошло к концу. Это далеко не новость, но это именно то, что мы будем и далее наблюдать в других частях обломков. Я опасаюсь, что с радиорубкой случится то же самое, что и с гимнастическим залом.
Мозаика носовой части «Титаника», вид сверху. © RMS Titanic.inc, 2010 год
Когда в 1986 Боб Баллард сфотографировал гимнастический зал, внутри все еще были видны остатки спортивных снарядов. Теперь же все это перестало существовать – там лишь черная дыра. Не в буквальном смысле дыра, но больше там ничего нет.
— Его остатки покоятся уже на палубе А…
— Да, он обрушился на палубу А еще до 2019, но разобрать там уже ничего невозможно.
— Вы ранее уже начали говорить о поле обломков. Одним из самых обсуждаемых обломков по итогам экспедиции стали остатки так называемой «Каюты Гуггенхайма». Думаю, вы читали эти комментарии людей, посмотревших документальный фильм, что «нас не убедили, что это каюта Гуггенхайма». Можете ли вы подтвердить, что мы действительно видели останки каюты Бенджамина Гуггенхайма и даже его иллюминатор?
— Причина, по которой мы отправились на поиски этого обломка, заключалась в том, что продюсеры фильма пригласили на борт потомка Бенджамина Гуггенхайма. Они спросили: «Можете ли вы найти среди обломков что-нибудь связанное с Гуггенхаймом, что мы могли бы показать его потомку?» Моей первой мыслью было показать остатки купола парадной лестницы, так как я знал, где они находятся. Не знаю, они с парадной или с кормовой лестницы, но, вероятно, с кормовой, и можно было бы показать хотя бы это. Но потом, когда я рассматривал различные части обломков, я вспомнил результаты исследований Билла Содера, который смог определить отдельные обломки из двух палуб, приземлившихся на кусок внешнего левого борта в районе третьей трубы.
Обломки «Каюты Гуггенхайма». Кадр из документального фильма «Возвращение на Титаник», 2019 год. (с) Atlantic Productions
Я подумал: «Так ведь это обломки каюты Гуггенхайма, он проживал в той каюте». Я вооружился материалами Содера и смог посчитать шпангоуты обшивки, чтобы сказать наверняка: «Каюта Гуггенхайма была именно здесь». От интерьеров каюты ничего не осталось, речь здесь идет только о двух перевернутых верх ногами палубах и куске внешнего борта. Иллюминатор действительно виднеется в углу этого обломка, однако это не иллюминатор его каюты, это двумя палубами ниже. Я сказал об этом продюсерам, но им все равно нужен был какой-то материал. Вы никогда не услышите в фильме, что это иллюминатор из каюты Гуггенхайма, вам просто показывают обломки и говорят, что там – каюта Гуггенхайма. Она действительно там, просто погребена под обломками двух палуб. Телевидение – оно такое. Каюта Гуггенхайма действительно там, но особых ее примет на разглядеть.
— То есть, в документальном фильме не слукавили и действительно сказали правду?
— Да, это правда. Просто этот обломок изобразили намного более важным, чем он является на самом деле. Я бы не сказал, что каюта Гуггенхайма была главной находкой экспедиции. Давайте я расскажу, как именно проходило мое погружение. Оно было очень интересным, правда, об этом не рассказали по ТВ, так как для не знакомых с темой оно может показаться не таким увлекательным. Но вашим зрителям, уверен, будет интересно. Наш план был следующим: подойти и обойти кругом носовую часть, направиться к корме, по пути засняв груду шлюпбалок в поле обломков.
Груда из шлюпбалок «Титаника». © RMS Titanic.inc, 2010 год
Если знаете, это груда шлюпбалок с правого борта носовой части. Мы собирались заснять их, затем пойти к корме. После кормы мы собирались пойти к одному из котлов и «каюте Гуггенхайма», и уже после этого подниматься. Таков был наш изначальный план. Но в реальности из-за течений и других проблем все пошло не так. Как я уже раньше говорил, течение отнесло нас на 500 метров на восток, и нам пришлось потратить большое количество энергии, которой хватило бы на часы исследований, борясь с течением и пробиваясь на полному ходу к носу. Затем течение быстро затянуло нас под правый борт носовой части, и Виктор изо всех сил старался предотвратить столкновение, пока течение толкало нас вдоль борта. Я успевал что-то разглядеть, но все было довольно сумбурно.
Кадр из документального фильма «Возвращение на Титаник», 2019 год. (с) Atlantic Productions
Затем течение вынесло нас к месту разлома носовой части по правому борту, где я и увидел крышу гостиной. К сожалению, камеры не были направлены на это место, так как течение толкало нас сзади, поэтому дыры в крыше гостиной я видел лишь своими глазами. Я сразу зарисовал их, так как камера их не записала.
К тому времени мы уже использовали большое количество заряда батареи, поэтому отказались от идеи обследовать левый борт носовой части и сразу направились к корме. Мы шли вперед, видя под собой лишь океанское дно и не видя, что впереди. Шло время, и мы все не видели ожидаемую груду шлюпбалок на сонаре. Мы шли и шли вперед и, наконец, смогли засечь цель на сонаре. Мы думали, что это те самые шлюпбалки. Виктор подошел ближе к этой цели, и когда я глянул вниз и увидел кучу заклепок красного цвета. Так мы же над обломками двойного дна!
Обломки двойного дна «Титаника». Кадр из документального фильма «Титаник 100: Тайна разгадана», 2012 год. (с) History Channel
Они находятся сильно на востоке – течения совсем снесли нас с изначального курса. Обычно о сходе с курса ты узнаешь сразу, так как постоянно сверяешь его с судном обеспечения на поверхности. Всегда можно запросить обновление по текущему курсу. Но когда мы погружались, мы этого делать не могли – в толще воды спаривались киты и создавали помехи!
— Это шутка такая?
— Нет, это правда! Мы не могли связаться с поверхностью, так как киты были очень громкими. Не знаю, действительно ли они спаривались, или это сказал кто-то на поверхности. Так что на дне мы были сами по себе и не имели ни малейшего представления, что нас так сильно снесло с курса течением. К этому момент изначальный план разбился вдребезги. Идти к корме уже не было времени, нам еще нужно было заснять каюту Гуггенхайма для телевидения. Я высчитал новый курс к этим обломкам, и это действительно чудо, что мы сразу смогли до них дойти. Возможно, причина в том, что мы шли как раз внутри течения, и нас не сносило в сторону, поэтому обломки каюты мы нашли быстро. Остатки купола находятся как раз рядом с каютой, но на основную камеру мы их не засняли, лишь на боковую – они все еще на месте. Эти обломки представляют из себя лишь часть ажурной отделки, никакого стекла, лишь ажурный металл.
Обломки декоративного купола над лестницей первого класса. (с) RMS Titanic.inc, 2010 год
После этого единственное, что нам оставалось – подниматься на поверхность. Но перед началом подъема, который может начинаться лишь в определенных местах, я предложил подойти к «башне обломков» и заснять остатки ванной каюты Томаса Эндрюса, которые, как я знал еще с 2010 года, все еще на месте. Мы подошли к этой «башне», и я даже сначала не узнал ее – настолько она изменилась. Я попросил Виктора подняться высоко над башней, посмотрел вниз и сказал: «Да, это та самая башня». Мы обошли ее с той стороны, где была ванная Томаса Эндрюса, засняли ее, и отправились уже на место всплытия. И когда мы уже шли в эту точку, полностью отключились батареи правого борта аппарата. Мы использовали столько энергии, что остались лишь с одним аккумулятором.
Перевернутая верх ногами «Башня обломков». Кадр из документального фильма «Титаник 100: Тайна разгадана», 2012 год. (с) History Channel
— Удалось ли отчетливо заснять остатки ванной комнаты Томаса Эндрюса?
— Да, получилось. Остатки его каюты нам удалось заснять уже дважды – в 2010 и в 2019. Однако по неизвестной мне причины продюсеры не рассказывают о ней в документальных фильмах, не знаю, почему.
— Все эти удивительные истории, вы можете уже целую книгу написать!
— Да-да, мне и правда нужно написать уже книгу об изучении «Титаника»…
Продюсеры всегда стремятся рассказать определённую историю. Их аудитория – обычные люди, а не энтузиасты, подробно изучающие «Титаник». Некоторые детали не всегда будут интересны общей аудитории. Но во время экспедиции происходит немало событий, которые были бы невероятно интересны тем, кто «Титаник» изучает. Так что мне определенно нужно написать книгу и надеяться, что в процессе меня за это не засудят (смеется).
— Мы уже говорили о новых открывающихся возможностях изучить гостиную и комнату для чтения и письма первого класса в результате разрушений. Люди не раз спрашивали о возможности исследовать место непосредственного столкновения «Титаника» с айсбергом…
— Да, понимаю, о чем вы. Даже Джеймс Кэмерон меня как-то спросил: «Что там еще делать? Что там еще можно увидеть?» Самое перспективное направление – изучение интерьеров, однако сейчас, когда вступают в силу новые ограничения, получить разрешение на такие исследования становится сложнее. Но с проблемами мы будем разбираться по мере их поступления. Так вот, Джеймс меня спросил, что еще можно изучить, и первые в списке – это котельные. Нам нужно попасть внутрь котельных, особенно котельных №5 и №6, куда мы уже нашли путь в 2005 году. Джим смог найти аварийный выход, ведущий из Шотландской дороги прямо вниз в котельные.
Эвакуационная лестница котельной №5 и №6 тогда и сейчас. (с) EarthShip Productions/ Four Funnels Entertainment
Я также хочу увидеть котельную №4, так как я хочу понять, откуда в нее поступала вода. Я предполагаю, что «Титаник» не просто повредил борт при ударе об айсберг – он еще и «наехал» на него днищем. Я бы хотел отыскать свидетельства такого повреждения и понять причины, почему вода поступала в эту котельную, так как, судя по всему, она поступала не со стороны борта.
В целом, Джеймс Кэмерон провел тщательное изучение всего, что мы могли бы увидеть внутри носовой части. Он изучил палубы А, В, С, D, смог попасть внутрь Турецких Бань. Внутрь бассейна путь найти не удалось, так как это довольно проблематично из-за закрытой водонепроницаемой двери, но я не брошу попыток отыскать иные пути туда.
Бассейн первого класса (с) Parks Stephenson
Если говорить о корме, то очень хотелось бы отправить робота в турбинный отсек, куда, думаю, мы можем попасть. Есть несколько путей туда, и я хотел бы их опробовать, но корма является крайне опасным объектом. Она выворочена наизнанку. Если течения сильные, то тебя может насадить прямо на обломки. По этой причине, никто пока что не предпринимал попыток изучить внутренности кормы, но в будущем мы, возможно, сможем создать такие аппараты, которые помогут попасть внутрь турбинного отсека и даже дальше. Вот какие места я бы хотел изучить.
— К слову об аппаратах. Ранее вы уже сказали, что Виктор скорее всего на «Титаник» больше не вернется. Однако необходимость изучать «Титаник» под водой никуда не пропала. Какие ГОА и какие инструменты могут быть использованы для погружений, в частности, во время предстоящей экспедиции 2020?
— Для этого доступно несколько аппаратов. Как я понимаю, оба «Мира» уже не в строю…
— Да, они не в строю с 2011 года.
— Я также слышал, что французы в данный момент обновляют свой ГОА «Нотиль», так что он может быть кандидатом. Те же люди, что строили аппарат для Виктора… Ранее я уже говорил, что его аппарат «Лимитирующий Фактор» не предназначен для исследования обломков. Он был построен для покорения самых больших глубин, это его главная задача. Так вот, у компании «Тритон» есть также наработки по глубоководному аппарату, предназначенного как раз для исследования затонувших объектов, однако они не начнут его строить, пока его сначала не купят. Так что, если вдруг у вас завалялись 36 миллионов долларов, мы можем получить идеальный аппарат для исследования затонувшего «Титаника». Компания «OceanGate» в данный момент строит собственный аппарат, однако у меня нет достаточных данных о том, насколько он приспособлен к изучению обломков «Титаника», я просто не знаю. Но факт в том, что сейчас имеется совсем небольшое количество аппаратов, которые могли бы качественно заниматься изучением «Титаника».
Вид из иллюминатора «Мира» на второй «Мир» на палубе «Титаника» в 2005 году . (с) Parks Stephenson
Для того, чтобы попасть в интерьеры судна, аппарат должен быть способен нести на борту небольшого телеуправляемого робота. Таким аппаратом не получится управлять с поверхности. Я считаю, что он должен опускаться на дно вместе с аппаратами, как это было в 2005 с «Мирами», и затем пилот должен управлять им прямо из аппарата. Слишком уж сложно управлять таким роботом с поверхности.
— Если вы говорите, что в данный момент нет доступных аппаратов для изучения «Титаника», то возникает вопрос: как же именно планируется проведение экспедиции в августе этого года? Она ведь уже запланирована?
— Я слышал некоторые разговоры о том, что она планируется в этом году, но я, честно говоря, не знаю, как именно ее планируют организовывать. Более того, из-за эпидемии COVID-19, которая затронула весь мир, я не думаю, что экспедиция может состояться раньше 2021 года.
— Хочу затронуть еще одну актуальную тему, думаю, наши зрители захотят узнать более подробную информацию об этом. «Голос «Титаника». Когда и почему вы решили, что оборудование «Маркони» необходимо извлечь на поверхность и сохранить для будущих поколений?
— Этот аппарат уникален тем, что он самый известный из сохранившихся передатчиков «Маркони». Он пережил кораблекрушение, но остался относительно неповрежденным, и на данный момент он находится под угрозой исчезновения, поскольку крыша на шлюпочной палубе может обрушится в любое время — как, например, это произошло с ванной в каюте капитана Смита.
«Тихая комната» радиорубки «Титаника». (с) Parks Stephenson.
Поэтому я считаю, что необходимо спасти этот уникальный артефакт. Важно понимать, что «Титаник» не принадлежит нам — он из другой эпохи, а место крушения всегда будет манить энтузиастов и в далеком будущем, даже когда оно превратиться в неисследуемый объект – просто в деформированную груду стали. Я думаю, нам нужно сохранить артефакты для будущих поколений, чтобы они имели представление об истории «Титаника». Место крушения не вечно, поэтому нужно максимум артефактов с затонувшего парохода. Это и будет «будущее» «Титаника». Мы поможем будущим исследователям и энтузиастам изучить его, ведь мы сейчас имеем информации куда больше, а после полного разрушения места упокоения «Титаника» у них такой возможности уже не будет. Оно больше не сможет дать ответы. И тогда будущие исследователи будут вынуждены обратиться только к артефактам, которые мы сохраним для них. Аппарат «Маркони» — один из важнейших артефактов в носовой секции «Титаника». Думаю, это сильный аргумент. В конце концов, мы сможем понять, где находится граница того, что мы можем поднять, а что – нет.
— На ваш взгляд, где та самая граница? Как понять, что «трогать или не трогать»?
— Это достаточно сложный и деликатный вопрос. Нужно рассматривать конкретный случай отдельно. Я не думаю, что необходимо извлекать абсолютно всё. Кен Маршалл однажды сказал: «Из передней части «Титаника» вплоть до капитанского мостика поднимать артефакты не нужно, поскольку они не изменились с 1912 года. Данная область, независимо от времени, будет выглядеть неизменно. Она такая же, как и в 1985 году, когда мы впервые ее увидели. Это – памятник «Титанику».
Кадр из документального фильма «Возвращение на Титаник», 2019 год. (с) Atlantic Productions
Область же за капитанским мостиком наиболее подвержена разрушению, изменения видны невооруженным глазом — в 2005 году она выглядит уже иначе, чем в 1985 году. Если внутри опасной зоны сохранились важные артефакты, нужно рассмотреть возможность их извлечения. Я считаю, это хорошее правило.
— Продолжим тему об извлечении аппарата «Маркони». В феврале суд штата Вирджиния постановил, что первоначальный план по восстановлению оборудования «Маркони» слишком разрушителен для хрупкой надстройки «Титаника», и вы даже заявляли, что из-за такого плана и сами хотели отказаться от участия. Но, насколько я понимаю, появился новый план уже с учетом минимизации ущерба. Также ходят слухи об участии в данном проекте Джеймса Кэмерона. Так что же, он так и не сказал свое «Заключительное слово»?
— Если в названии какого-либо телевизионного проекта есть слова «последний» и «заключительный», съёмочная группа и руководители шутят, что «последнего слова» Кэмерон никогда не скажет «Титанику», каким бы убедительным оно ни было.
Джеймс Кэмерон и Паркс Стивенсон во время экспедиции 2005 года. (с) Parks Stephenson
Действительно, в суде заявили, что требуется осторожный подход к извлечению объекта, но с концепцией извлечения аппарата «Маркони» они в принципе согласны. Джим Кэмерон обычно не участвует в проектах по извлечению объектов, но он понимает, что существуют артефакты первостепенной важности, которые не пощадит естественное разрушение, поэтому он поддерживает проект по извлечению и восстановлению аппарата «Маркони». В то же время, Кэмерон опасается, что подъем артефактов может привести к необратимым последствиям. Джим предложил помощь в подготовке нового плана, а RMS Titanic. Inc. убедил членов судебной комиссии, что вместе они разработают более усовершенствованный концепт по извлечению аппарата, поэтому суд решил выделить дополнительно время на организацию. Другими словами, суд не дал определённого ответа, он предложил обратиться снова, но уже с обновлённым планом проекта. Будет новый план – хорошо.
— В данной ситуации участие Джима Кэмерона больше похоже на роль переговорщика. Получается, он не участвует в разработке некого нового аппарата? Ведь, как известно, он любит разрабатывать различные аппараты, телеуправляемые роботы…
— Он может и любит решать технически сложные задачи, но он не собирается выполнять цели, поставленные перед RMS Titanic, Inc., и делать их работу. Если они возьмут на себя ведущую роль в этой миссии и при этом попросят конкретную помощь в разработке технического оборудования, он с удовольствием примет их предложение. Но RMS Titanic, Inc. должен взять на себя инициативу. Кэмерон готов принять участие исключительно в разработке новых технологий, а не выполнять работу за них – это их ответственность. Джим Кэмерон всегда готов содействовать в достижении цели, но при одном важном условии – вы берете ответственность на себя, а он при этом готов оказать поддержку. Сидеть сложа руки и ждать, когда он сделает всю работу за вас, не получится.
— У него есть свои принципы, работать с Джимом нелегко.
— Я участвовал с ним во многих экспедициях. Нужно уметь четко отстаивать свою позицию, нужно доказывать, что вас объединяют те же цели.
На борту «Келдыша» в 2005 году. (с) Parks Stephenson
Он — лучший человек для совместной работы, но худший – для хитрецов, желающих использовать его имя в корыстных целях или же выдающих себя за того, кем вы не являетесь. В таком случае для него это пустая трата времени, он не будет это терпеть.
— Справедливо. Джеймс Кэмерон никогда не скажет свое последнее слово «Титанику», я думаю, это актуально и для других энтузиастов, интересующихся историей лайнера, потому что многие исследователи и такие эксперты, как вы, никогда не «покинут» «Титаник».
— Я говорил вам, что Виктор Весково не был глубоко заинтересован «Титаником», но когда после погружения мы оказались на поверхности и ждали, пока нас заберут на борт с глубоководного аппарата, я сказал ему: «Ты понимаешь, что стал частью истории «Титаника»? Он посмотрел на меня и ответил: «О, Боже мой! Я об этом даже не задумывался». Я не знаю, вернется ли он еще на место крушения, может быть. Погружение к «Титанику» отражается на людях по-разному – иногда яркие впечатления заставляют вернуться, есть и другие кораблекрушения, которые не менее притягательны, но я предан «Титанику». Он продолжает манить и притягивать, от этого не скроешься.
— Вы упоминали, что посещали и другие кораблекрушения. Вы дважды погружались и к «Британнику». Есть ли у вас новые планы относительного него? Саймон Миллз, владелец обломков, обещал провести обширные исследования интерьеров «Британника» в ближайшие годы. Есть ли у вас соображения на этот счет? Или сейчас главным интересом остается «Титаник»?
— Я регулярно общаюсь с Саймоном, и он держит меня в курсе о текущих переговорах по вопросу изучения интерьеров и, что важно, по подъему артефактов с «Британника».
«Британник» на дне Эгейского моря. Картина Кена Маршалла. (с) Ken Marschall
Речь в том числе идет о переключателе Маркони, который по какой-то причине оказался в районе парадной лестницы судна, его туда вынесло по каким-то причинам. Конечно, я бы хотел отправиться и к «Британнику»… Знаете, я бы не отказался сделать карьеру на поприще изучения затонувших судов, но мне за это, к сожалению, не платят, и я должен ходить на обычную работу, чтобы оплачивать счета. Этим летом я действительно планирую вновь погрузиться с Виктором в Тихом Океане.
— Вы планируете погрузиться в какую-то глубокую впадину?
— Мы планируем погрузиться к определенным обломкам, которые находятся на глубине, дважды превышающие глубину залегания «Титаника».
— Экспедиция 2019 стала первой обитаемой экспедицией за 14 лет, и говорят, что эти погружения дали старт новой эре глубоководного изучения «Титаника». Возможно, что в ближайшие годы экспедиции вновь будут организовываться несколько раз в году. Согласно ли вы с такими заявлениями, и видите ли себя самого частью будущих исследований «Титаника»?
— Я действительно надеюсь, что экспедиции продолжатся. Я полностью согласен с тем, что 2019 может знаменовать собой начало новой эры. Сейчас вступают в силу новые защитные ограничения и соглашения, и погружения будут контролироваться намного строже, чем в прошлом. По этой причине, все новые погружения к «Титанику» должны быть тщательно распланированы, чтобы пройти проверку тех, кто собирается охранять обломки. Во время этой экспедиции мы так и делали: мы согласовывали все с судами, соблюдали ограничения настолько, насколько могли. Однако не стоит забывать, что изучать «Титаник» — опасное дело, так как течения могут занести тебя туда, куда ты попасть не хочешь. Всегда существует опасность повредить обломки. Я знаю, что публиковались некоторые новости о том, что мы, мол, столкнулись с обломками…
— Они правдивы?
— Контакт был, но ущерба мы не нанесли. Это было совершенно неожиданно и непредсказуемо. Стоит добавить, что во время каждой экспедиции, начиная с погружения Роберта Балларда в 1985 и до сегодняшнего дня, так или иначе сталкивались с обломками и наносили ему некоторый ущерб. Такова цена исследования «Титаника» и получения информации о нем. Буду ли я участвовать в будущих исследованиях «Титаника»? Если меня пригласят, я сделаю все, чтобы туда попасть и буду стараться привнести в исследования такой вклад, какой только смогу. Но если же меня больше никуда не позовут, я буду счастлив тем, что я уже имею за своими плечами.
— Что ж, мы все надеемся, что вас еще не раз пригласят и не только на «Титаник»! Господин Стивенсон, огромное спасибо вас за то, что смогли сегодня быть с нами! Это был интереснейший разговор, мы услышали такие истории, которые не узнали бы и за годы изучения «Титаника». Спасибо, что были одним из самых интересных наших собеседников.
— Спасибо вам, Максим!
Подготовлено для Историко-Исследовательского Сообщества Титаника, 2020 г.